Брюссельской «капустой» природный газ не заменишь

В Европе ещё не утрачены грезы о торопливо грядущей энергетике на безуглеродной основе.

Хотя эта тема ушла на задний план в преддверии неизбежных холодов. Немецкое правительство высказывает опасение, что дефицит газа нынешней зимой может привести к чрезвычайным ситуациям в ряде регионов Германии. А во Франции представители промышленной сферы всерьез обеспокоены увеличившимися расходами на газ. Они не исключают самые печальные последствия складывающейся ситуации – вплоть до полного коллапса производств.

Кстати, ранее российская сторона предлагала европейским партнерам заключить долгосрочные контракты на поставку природного газа. Однако в Брюсселе сочли это предложение невыгодным, отдав предпочтение закупкам газа по плавающим спотовым ценам.

Если мыслить не сезонно, а масштабно, то надо четко усвоить, каково будет мировое потребление газа хотя бы в ближайшие 5 лет. Например, драйвер этого потребления – Китай – всю последнюю пятилетку ежегодно приращивал расход голубого топлива на 30 млрд куб м. И поставил цель выйти в энергетическом балансе по газу на 15% к 2030 году. Значит, даже незначительный рост «аппетита» этого драйвера свидетельствует, что до 2027, а тем более до 30 года ему потребуется серьезный дополнительный объем газа. Из каких источников – отдельный вопрос. Это относится уже к китайской энергетической политике.

Дальше – больше. Последние несколько лет все, кто опирались на «заправских экспертов», отражающих интересы развитых экономик и главных потребителей углеводородов, встречают вал так называемых прогнозов – крайне политизированных, непрофессиональных. Эти «эксперты» легко перебрасывают сотни миллиардов кубов газа туда-сюда в диапазоне «плюс» - «минус». Хуже даже не то, что они предъявляет безответственную аналитику, а то, что она отражает противоречивую, непоследовательную политику США и Евросоюза вообще.

Так нужен ли углеводородный ресурс в нарастающем объеме, или не нужен? Уголь «забываем» или потребляем? Атомная энергетика необходима в перспективе, или она также отнесена к факторам, которые следует сдерживать, и т.д. и т.п… Все это постоянно муссируется в противоречивых трактовках на самых высоких политических этажах стран, идущих в фарватере США. Явно запутались! Что для мирового энергетического развития абсолютно неприемлемо и даже крайне опасно!

При этом пандемия (как объективный фактор) и климатическая повестка обострены до абсурдности. Посему производитель углеводородов лишен сейчас ориентиров на 5-10 лет. А банкам политики практически запретили финансировать углеводородные проекты, страховать риски добывающих компаний. Отсюда, например, и BP заявляет, что через 10-20 лет покинет углеводородный энергетический рынок.  Но ведь каждый серьезный энергетический проект требует вложения многих миллиардов долларов с перспективой разработки минимум на 25 лет. 

Я уверен, что потребление газа в мире будет расти. В ближайшие 5-6 лет планете нужно получить дополнительно 150 млрд кубов. Если при этом убрать российский газ с рынков Европы, значит, к 2027 году надо найти порядка 300 млрд дополнительно к объемам 2021 г.

Это грандиозная задача. А нам надо 150 млрд кубов использовать в самой России. Производить СПГ, удобрения, газохимическую продукцию, догазификацию страны. Значит, в мировом балансе не все 150 млрд российские «исчезнут». И все же мировой баланс должен увеличиться на 200 млрд кубов. Особенно при лихорадочных заявлениях об увеличении потребления угля, стремлении умножить составляющую атомных электростанций и т.д. Все это говорит о суете и авантюрности. На самом деле, углеводородной энергетики будет не хватать, а газовая проблема уже сегодня обостряется.  

Но это относится к миру в целом, конечно, включая нас. Но у нас есть собственная задача из задач: как и в годы создания Западно-Сибирского НГК (никому и никогда прежде недоступному – кроме нас – проекту), необходимо разработать не менее амбициозную программу. В чем она состоит?

Те 150 млрд кубов газа, от которых Европа откажется, у нас они останутся готовыми на продажу. Кому? Что мы будем с ними делать? Причем уже сегодня.

Тут нужна очень четкая и жесткая программа. С понятными объемами распределения ресурсов, адресами исполнителей, реальными сроками и ответственными лицами (и без всяких бесполезных «дорожных карт»).

По моим оценкам, 20 млрд кубов в год потребуется на догазификацию страны. А производство СПГ – малотоннажное (на что мы способны) и среднетоннажное (которое мы обязаны освоить) – потребует ещё 30 млрд кубов. Но тут очень важно систематически спрашивать за реализацию программы, помогать, организовывать, стимулировать. Привлекать «смелых» зарубежных инвесторов, а если не получается – опираться на собственные силы.

Мы на производство удобрений тратим примерно 25 млрд кубов, а в партнерстве могли бы еще 20 млрд пустить на переработку. Это сделать не просто, да и с зарубежным рынком будут сложности, но… дорогу осилит идущий.

С газохимией ситуация особая. За последние 10 лет мы увеличили закупку импортной химической продукции с 15 до $30 млрд в год. В «старые добрые времена» нас бы заставили за пару лет сократить эту сумму – как минимум – наполовину. То есть на $15 млрд надо создать продукцию высоких переделов именно в России. Это прямая обязанность тех, кому выполнение данной задачи должно быть четко прописано.

А впереди ещё не просто экономико-энергетическая, а политико-экономико-энергетическая задача. Это «Сила Сибири-2» (хорошо бы освоить в 2027–2028 гг.) При этом, конечно, с выходом «Силы Сибири-1» на максимум, т.е. 38 плюс 10 дальневосточных млрд кубов к 2025 г.

Все сказанное по силам правительству и предпринимателям при условии ясного представления, кто и что делает, кто и как за это дело отвечает. Ведь у нас есть мобилизационный опыт, характерный для великой державы.

Повторю: в 70-е – 80-е годы прошлого века мы смогли создать несравненный Западно-Сибирский нефтегазовый комплекс, а сейчас перед нами стоит задача очень серьезная, но все же менее грандиозная. Однако отмобилизоваться придется по-настоящему.

Мы обязаны действовать, не оглядываясь на противоречивые решения запутавшихся в энергетической политике Вашингтона и Брюсселя. Именно действовать, а не плестись под знаменами западных агитационных лозунгов.

Юрий Шафраник, председатель Совета Союза нефтегазопромышленников России